Тема изменения взаимоотношений советского государства и Русской православной церкви в годы Второй мировой войны представляет большой интерес для исследователей. Свидетельствует об этом и значительное количество публикаций, посвящённых данной тематике[1]. В то же время этот вопрос остаётся недостаточно изученным в различных своих аспектах. Одним из таких аспектов является увеличение числа приходов в сельской местности, в том числе на территории Русского Севера, где в дореволюционное время имелось 12 крупных монастырей[2] и множество храмов[3].
Несмотря на то, что ко времени перед началом Великой Отечественной войны антирелигиозная деятельность, привела к закрытию большинства из них, Союз воинствующих безбожников – организация, призванная вести активную антирелигиозную деятельность, считал, что эта борьба недостаточна.
В документах, содержащихся в Государственном архиве Архангельской области, упоминается о том, что по состоянию Приморской районной антирелигиозной организации на 1 марта 1940 года в районе 18 первичных организаций Союза воинствующих безбожников, членов в них всего 368 человек. За 1939 год прочитано 19 лекций, из них: в райцентре проведено 7 лекций, в Нижнем Рыболово – 5, в Вознесенье – 3, в Неноксе – 3, в Конецдворье – 1. Президиум Союза собирался только два раза [ГААО. Ф. 1645. Оп. 1. Д. 114. Л. 25]. За 1940 год было проведено всего 4 лекции и 3 беседы [Там же. Д. 113. Л. 18]. Председатель Исакогорского совета Союза воинствующих безбожников докладывал, что исакогорская организация Союза изучает «церковный актив» Заостровской церкви, а агитаторы-антирелигиозники смогли добиться того, чтобы некоторые верующие из числа работников колхоза порвали с религией [Там же. Л. 4].
Упоминается о невыходе работников колхоза в дни религиозных праздников на работу и значимой роли Заостровской церкви среди работников колхоза [Там же. Д. 114. Л. 48]. О том, что справляют религиозные праздники в Приморском районе говорится и в другом документе, кроме того отмечается, что у председателей колхозов, сельсоветов висят в доме иконы [Там же. Л. 139–140]. Общим выводом служит утверждение о малом количестве проводимых лекций и бесед.
Таким образом, к началу Великой Отечественной войны контроль антирелигиозных организаций за деятельностью верующих в Приморском районе оказался формальным, хотя имелись отдельные организации, ведущие активную работу.
Во время Великой Отечественной войны произошёл ряд существенных изменений в государственно-церковных отношениях, способствовавших укреплению и развитию деятельности приходов Русской православной церкви. С осени 1941 года практически прекратились аресты клириков Московского патриархата, хотя в июле и августе 1941 года они ещё нередко проводились. С начала Великой Отечественной войны официальная позиция Русской православной церкви неоднократно была выражена в посланиях митрополита Сергия (Страгородского)[4]. В его выступлениях содержатся многочисленные упоминания о патриотической роли РПЦ среди её духовенства и прихожан [1, с. 329–332]. В 1942–1943 годы официально были опубликованы сборники[5], которые осуждали фашизм и призывали молиться за победу советского народа («Древний православный Восток, а с ним и весь православный мир вместе с нами содрогается пред ужасами фашистского нашествия, вместе с нами благословляет самоотверженные подвиги нашей русской армии и вместе с нами прилежно молится о нашей конечной победе над полчищами фашизма»).
4 сентября 1943 года состоялась встреча И.В. Сталина с высшими церковными иерархами, на которую были приглашены митрополиты Сергий (Старогородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). Архиереями были высказаны пожелания освободить из заключения духовенство, возобновить издание «Журнала Московской Патриархии», собрать Архиерейский Собор для избрания патриарха, который был проведён уже 8 сентября. Святейшим Патриархом был избран митрополит Сергий. 7 октября 1943 года был образован Совет по делам РПЦ при Совнаркоме СССР, что косвенным образом свидетельствовало о признании правительством факта существования Русской православной церкви и желании урегулировать с ней отношения.
Как отмечает М.В. Шкаровский, к концу 1943 года (после поставления Сергия в Патриархи) начинается активное возвращение обновленческих священников и епископов в ведомство Московского патриархата [2, с. 201]. Кроме того, постепенно прекращает своё существование и григорианское течение, хотя оба эти течения занимали в годы войны активную патриотическую позицию.
Эти общероссийские православные события благотворно отразились на изменениях в Архангельской и Холмогорской епархии: в ведение епархии вернулся единственный, действовавший до 1943 года в Приморском районе, приход Сретенской церкви в селе Заостровье, относившийся в довоенное время к обновленческим приходам.
В речи Патриаршего Местоблюстителя митрополита Алексия содержится упоминание об открывающихся приходах в стране, о внимательности к обращениям об открытии новых храмов с утверждением о продолжительности этого процесса [1, c. 341]. Кроме того, говорится об открытии богословских учебных заведений, что позволит пополнять ряды пастырей, о расширении издательской деятельности Патриархии.
31 января 1945 года было принято Положение об управлении Русской православной церковью, регламентирующее в том числе и порядок организации приходской общины и различных вопросов её дальнейшей деятельности [1, с. 349–355].
По причине неоднократного изменения административно-территориального деления Архангельской области, в описании конкретных поселений, входящих в состав Приморского района Архангельской области, мы будем ориентироваться на современное административно-территориальное деление, учитывая, что бóльшая часть упразднённого Беломорского района (1940–1958) относится в данный момент к Приморскому району.
По архивным документам нам известно о поступивших заявлениях об открытии следующих приходов: в селе Кузьмино Холмогорского района[6] Архангельской области, в селе Заостровье Исакогорского района[7] Архангельской области (существовавший обновленческий приход по заявлению верующих перешёл в ведение Московского Патриархата), в деревне Слободка Ширшинского сельсовета Исакогорского района[8] Архангельской области, в посаде Нёнокса, в посаде Луда и в селе Лопшеньга Беломорского района[9] Архангельской области, в деревне Конецдворье от жителей деревень Конецдворье, Прилук, Ластокурья, в селе Зимняя Золотица Приморского района Архангельской области. Данные обращения рассматривались Уполномоченным Совета по делам РПЦ при СНК СССР по Архангельской области и эти документы составляют значительную часть фондов по делам, связанными с открытием приходов.
Доказательством значительного числа обращений об открытии приходов служит проект письма первым секретарям райкомов о возрастающих «победах» церкви (возросшем числе обращений об открытии новых приходов и возросшей частоте собраний) и о необходимости усилить антирелигиозную деятельность [ГААО. Ф. 5620. Оп. 3. Д. 6. Л. 27–32].
Среди данных «побед» упоминается разрешённое собрание верующих для ходатайства об открытии церкви в посаде Нёнокса Беломорского района. В архиве сохранилось сообщение председателю Беломорского райисполкома об открытии прихода в посаде Нёнокса, описан порядок действий и правила открытия [Там же. Л. 138]. Но в ходатайстве нёнокшанам отказали, объяснив, что «здание церкви в ветхости и туда не могут быть допущены люди» [Там же. Д. 8. Л. 139–140].
Верующие Нёноксы подготовили повторное обращение [Там же. Л. 238], которое после новой проверки «было признано целесообразным и удовлетворено» [Там же. Л. 262]. Приходу передали здание Никольской церкви, так как ближайшая церковь находилась в посаде Луда на расстоянии в 40 километров. Решение Совета по делам РПЦ при СНК СССР было одобрено СНК СССР. Но открытие откладывалось из-за того, что «епископ Леонтий пока не назначил священника в данный приход» [Там же. Д. 6. Л. 110].
Интересна ситуация, сложившаяся с инициативной группой в Княжестровском сельсовете Холмогорского района: райком и райисполком выдали справку, в которой было указано, что прошение об открытии прихода подано группой верующих, состоящей только из трёх человек. А через месяц вновь возникло заявление верующих по инициативе других лиц, где были приложены подписи более ста пятидесяти человек (для подачи заявления об открытии прихода должна была быть создана инициативная группа верцующих). Стоит также упомянуть, что ситуация описанная в данном письме, подтверждается и более ранними документами.
Наиболее непростой, но интересной оказалась ситуация с открытием прихода в селе Кузьмино Холмогорского района Архангельской области. Как сказано в проекте письма, упомянутого выше (о «победах» церкви), обращение об открытии данного прихода поступало несколько раз. Кроме того, при рассмотрении этого обращения возник ряд затруднений, потребовавших личного вмешательства Уполномоченного при Совете по делам РПЦ, которому потребовалось в полной мере ознакомиться со всеми обстоятельствами. Оказалось, что здание Введенской церкви было продано колхозу «Красный Октябрь». Рассматривая дело о передаче церкви в селе Кузьмино, составлялись просьбы к представителю группы верующих о договоре об аренде церкви с колхозом, просьбы к председателю княжестровского колхоза «Красный Октябрь».
Дело об открытии храма в селе Кузьмино было препровождено в Совет по делам РПЦ при СНК СССР. В итоге председателю исполкома Холмогорского районного Совета депутатов трудящихся было сообщено, что Совет по делам РПЦ при СНК СССР разрешил открыть Введенскую церковь, решение одобрено СНК СССР. В проекте решения отметили, что в селе имелось большое количество верующих и церковь была отдалена от других церквей, находясь в 30 километрах от Архангельска. Учредителям прихода Княжестровского сельсовета были выданы справки о регистрации в соответствии с действующим законом. Позже было дано распоряжение передать приходской общине княжестровской Введенской церкви деревянный дом, ранее принадлежавший этой церкви [ГААО. Ф. 5620. Оп. 3. Д. 6. Л. 127].
По уже существующим приходам рассматривались вопросы административно-хозяйственного характера. Например, к председателю Исакогорского райисполкома верующие обратились с просьбой выделить представителя или уполномочить председателя Заостровского сельсовета для заключения договора с приходской общиной Сретенской церкви на право дальнейшего пользования для религиозных целей здания церкви и культового имущества.
По церкви в посаде Луда Унского сельсовета Беломорского района было принято решение ходатайство удовлетворить, так как «здание не используется для культурных и хозяйственных целей», а ходатайствовала значительная группа в 290 человек, да и церковь «не закрывалась решениями советских органов» [Там же. Д. 8. Л. 139].
От председателя Беломорского райисполкома в соответствии с этим решением требовалось выделить представителя или уполномочить председателя Лудского сельсовета для заключения договора и для передачи приходу в бесплатное бессрочное пользование здания церкви Рождества Богородицы и культового имущества в с. Луда [Там же. Д. 6. Л. 120].
Заявление об открытии храма поступило и от верующих из деревни Слободка Ширшинского сельсовета Исакогорского района [Там же. Д. 8. Л. 90]. Оно было поддержано епископом Леонтием, а копия этого заявления была направлена Патриарху. Но в открытии храма слободчанам отказали, так как «в Ширшинском сельсовете отсутствуют церковные здания и в 10 километрах есть действующая Заостровская церковь» [Там же. Л. 174].
Отказ в открытии храма получили в селе Конецдворье Приморского района, так как «церковь была закрыта по ходатайству общих собраний граждан и используется под школу, капитально переоборудована» [Там же. Л. 91]. По такой же причине было отказано в открытии приходского храма в селе Зимняя Золотица Приморского района («была закрыта по ходатайству граждан, капитально переоборудована и использовалась для мастерской по производству сетей») [Там же. Л. 139–140].
В описании здания церкви говорилось, что сняты все престольные принадлежности, ризы со всех икон. Но престольные иконы оказались все на своих местах, церковный вид мало изменился. Об этом прошении было сообщено Уполномоченному по делам РПЦ по Архангельской области от жителей Верхней Золотицы, с просьбой содействовать в возвращении церкви. Это обращение получило дальнейшее развитие. Получив отказ, житель деревни Лыткин подготовил новое обращение с разъяснением о получении отказа от Уполномоченного по делам РПЦ по Архангельской области и отправил его председателю Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР Г.Г. Карпову и вновь избранному Патриарху Алексию. Позже Приморский райисполком был извещён Уполномоченным по делам РПЦ по Архангельской области о необходимости принять меры по заявлению гражданина Лыткина [Там же. Д. 8. Л. 243], то есть 1) провести проверку по заявлению, 2) сообщить используется ли здание под мастерскую для производства рыболовных сетей или необходимость в этом отпала [Там же. Л. 360]. Год спустя было отправлено заявление Лыткина об отсутствии ответа и результатов, с просьбой дать письменный ответ [Там же. Л. 367].
Описанные выше документы свидетельствуют о высокой заинтересованности жителей сельских территорий в возвращении приходским храмам их первоначального назначения. Это подтверждает и деятельность инициативных групп, ведущих в ряде случаев весьма продолжительную переписку с Уполномоченным по делам РПЦ и другими адресатами. Настойчивость верующих позволяла добиваться положительных результатов – в Архангельской и Холмогорской епархии, в основном, в сельских приходах, после 1943 года стали открываться православные храмы.
Библиографический список:
- Русская православная церковь в советское время: (1917–1991) : материалы и документы по истории отношений между государством и церковью : [в 2 кн. : пер. с нем.] / сост. Г. Штриккер. М. : Пропилеи, 1995.
- Шкаровский М.В. Русская православная церковь в XX веке. М.: Вече : Лепта, 2010. 478, [1] с., [8] л. ил.
[1] Шкаровский М.В. Русская православная церковь в ХХ веке. – М.: Вече: Лепта, 2010; Одинцов М.И. Конфессиональная политика в Советском Союзе в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. – М.: РОССПЭН: НПК, 2014; Чумаченко Т.А. Власть и Русская православная церковь: отношения, рожденные войной (к вопросу о причинах возрождения государственно-церковных отношений и приделах их эволюции) // Опыт мировых войн в истории России: сборник статей. – Челябинск: Каменный пояс, 2007.; и др.
[2] Краткое историческое описание монастырей Архангельской Епархии / Арханг. Епарх. церк.-археол. ком. Архангельск : Изд-во АЕЦАК, 1902. 592 с.
[3] Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской Епархии : в 3 вып. / Арханг. Епарх. церк.-археол. ком. Архангельск : Изд-во АЕЦАК, 1894–1896. Вып. 1: Уезды: Архангельский и Холмогорский. 1894. VI, 371 с.; Вып. 2: Уезды: Шенкурский, Пинежский, Мезенский и Печорский. 1895. 406 с.; Вып. 3: Уезды: Онежский, Кемский и Кольский. 1896. 267 с.
[4] Сергий (Страгородский). Послание к пастырям и верующим 22 июня 1941 г.
[5] Правда о религии в России : сб. [М.] : Моск. патриархия, 1942. 456 c. : 43 вкл. л. ил.; Русская православная церковь и Великая Отечественная война : сб. церк. док. М., 1943. 99 с.
[6] С 1959 года – в составе Приморского района Архангельской области.
[7] С 1952 года – в составе Архангельского района, с 1955 – в составе Приморского района Архангельской области.
[8] С 1952 года – в составе Архангельского района, с 1955 – в составе Приморского района Архангельской области.
[9] С 1958 года – в составе Приморского района Архангельской области.
ЛУКИН Александр Германович
Опубликовано в сборнике “Беломорские чтения” Вып. 1.