Районный музей продолжает изучать военную историю. Эстафету его специалисты приняли от Валерия Иринева, начальника отдела историографии и патриотического воспитания.
В 2017 году работники Музея народных промыслов и ремесел Приморья побывали в Мезени. Там состоялась научная конференция – «Поморские чтения», что сродни нашим Беломорским.
– В результате захотелось расширить ареал поисков. Но что отделяет исследование любительское от профессионального? Это, прежде всего, понимание историко-культурного контекста, – пояснил директор музея Олег Горшков. – Поэтому пришлось выйти за пределы исследования рыболовецких колхозов Приморского района и проанализировать находящиеся в Мезенском, что позволило сделать интересные выводы. Ключом к этому явился компромиссный вариант – роман Евгения Богданова «Поморы».
Олег Евгеньевич считает, что первоисточником для автора стал колхоз «Освобождение», базирующийся в селениях Койда и Майда на Зимнем берегу Белого моря. Речь идет о том, что председатель рыбколхоза, которого по возрасту уже не призывают на фронт в период Великой Отечественной, проводит свою кадровую политику. И неслучайно, ведь в колхозах в то время остро стоял кадровый вопрос.
Традиционные поморские промыслы всегда считались мужским занятием. Но мужчины уходили на фронт. Согласно архивным данным, в Архангельской области только за первые полтора года войны в армию призвали 1266 председателей колхозов, 1455 бригадиров и 112 заведующих фермами. Ситуация была тяжелая.
Занимаясь исследованиями, специалисты районного музея решили сделать центральным приморский рыболовецкий колхоз «Промышленник», находившийся в Лопшеньге и Яреньге. Из Лопшеньги на фронт ушли три бригадира-полевода, кладовщик. Мужчин-бригадиров там заменили женщины.
То же самое происходило и в мезенских колхозах. Впрочем, председателей не всегда спешили отправлять на передовую, но они сами стремились защищать Родину с оружием в руках.
В районном музее накоплено немало информации – воспоминаний поморов о военном времени. Каждый частный случай – как эпос. Житель деревни Чуболо-Наволок Дмитрий Михайлович Неманов вспоминал о своем отце: «С войны вернулся по инвалидности в 1943 году.» И этот человек впоследствии поехал работать председателем колхоза в Нижнее Рыболово.
Основная нагрузка легла на плечи женщин. Это подтверждают многие источники. Газета – тоже источник. Так, «Правда Севера» отражала каждодневную ситуацию в области и стране. Это – потрясающая летопись жизни.
Газета сообщала о том, что «колхозница Ксения Селиверстова бесстрашно ходит на морской промысел», причем не уступая опытным рыбакам-мужчинам. Так же трудилась и ее сестра Татьяна Селиверстова. Все это в своем романе удачно обобщил Евгений Богданов.
Помощь местным рыбакам-поморам как в Мезенском районе, так и у нас оказывали переселенцы. А они были разные, в том числе и заключенные.
– Конечно, их агитировали. Некоторые приезжали на побережье даже просто, чтобы посмотреть море. Но вот проза жизни – эти люди не заменили профессиональных рыбаков, – продолжил Олег Евгеньевич. – И на местах не были готовы к приезду такого количества людей. Не хватало инфраструктуры.
Об этом вспоминали многие, например, жительница деревни Чуболо-Наволок, рассказ которой записала Валентина Артемьевна Жукова, работница Приморского архива. Ее воспоминания и сегодня хранятся в районном музее. «Дома обещали горы золотые. Привезли, выгрузили нас в клуб. Даже на постой не определили, – вспоминала женщина. – Ходили, сами просились, никто не пускал. Прямо в глаза говорили: «Не почто и приехали». Спасибо Марии Степановне. Приютила».
Делилась воспоминаниями и Тамара Васильевна Клементьева, тоже жительница Чуболо-Наволока, решившая остаться у нас на Севере. Он стал для нее родным.
В районе Яреньгского рога, в Унской губе, возникли трудности с отвозом рыбы. В то время сумели правильно использовать не все сети. Это так называемая неманевренность рыбаков в нужный момент. Такая ситуация сложилась в 1941-м. Поэтому на той территории спецпереселенцев заменили на обычных рыбаков.
И так случалось нередко. Причем не только в рыбодобыче, но и, например, при обработке кожи.
Та же история была и в Мезени в 1943–1944 годах. Туда привезли почти тысячу семей, и им тоже оказалось тяжело.
Лайский салотопенный завод поставили на консервацию в 1942 году. Сырье – тюлений жир – должно было уходить в блокадный Ленинград. В 1943-м неквалифицированные рабочие – переселенцы, заключенные – оказывали огромную помощь. Помогали и рыбаки Беломорского района. Они выполняли план так же, как переселенцы, заключенные, трудившиеся на Лайском салотопенном заводе.
Люди были нужны на строительстве дорог в области, лесозаготовках, при сборе морской капусты, грибов. Переселенцев отправляли трудиться в Молотовск, на Исакогорку. Требовались работники на солеваренный завод.
1942 год оказался тяжелейшим в истории страны. Рыболовецкий колхоз «Северный рыбак», работавший в Зимней Золотице, отправлял людей на один из загадочных объектов под номером 41. Это была дорога.
Нерыболовным организациям передавались военно-промысловые угодья. Очень важным стало организовать взаимодействие рыболовецких колхозов, начавшееся еще в 30-е годы, и моторно-рыболовецких станций – МРС. Предполагалось разделение обязанностей. Колхоз готовил бригады, экипаж, предоставлял работников, составлял план добычи, оплачивал труд. Специалисты ремонтировали карбасы, орудия лова на закрепленных участках. Станция предоставляла и годные к эксплуатации суда, и их командный состав. Кстати, с составлением договоров и в войну были проблемы.
«Промышленник» тяжело осваивал план 1941 года – только 53 процента. Хозяйство упрекало МРС в несвоевременном предоставлении судов и так далее. Наша моторно-рыболовецкая станция называлась «Усть-Двинская». Она находилась в Чуболо-Наволоке, обслуживала ряд рыбколхозов.
А что было в это время в Мезени? Открылась Школа юнг рыболовного флота в Каменке в 1944 году. Там учились ребята из нашего района, а также Онежского, Пинежского, Нарьян-Мара, Архангельска… В 1945-м школу перевели в Архангельск.
В Койде был очень развит зверобойный промысел. Все инновации, связанные с ним, появились в колхозе «Освобождение». В Мезени изготавливали мыло для профилактики тифа, получали тюлений жир. Кстати, в этом хозяйстве в период войны увеличили прибрежный лов рыбы.
– Мы, сотрудники музея, стараемся сконцентрировать у себя документы, касающиеся работы рыболовецких колхозов в военный период, – заключил Олег Горшков. – В изучении темы надо идти от повседневной жизни человека, что и осуществляем с 2012 года. В этом году новое начинание на ниве военной истории – открываем Приморский филиал Архангельского отделения Российского военно-исторического общества. Надеемся, что это поможет лучше изучить и представить историю ратных подвигов приморцев.
Ольга Бондаренко
Фото автора
У Белого моря, № 5 от 7 февраля, с. 11.